«Пятый этаж»: может ли Россия остаться без бензина?

Журналистам удалось ознакомиться с содержанием письма, которое глава «Роснефти» Игорь Сечин направил президенту Владимиру Путину.

 

В нем руководитель крупнейшей в России нефтяной компании предупреждает президента страны о возможном дефиците бензина из-за действующего с 1 января этого года налогового маневра.

 

Этот маневр привел к снижению экспортных пошлин, но поднял налог на добычу полезных ископаемых. По оценкам Сечина, без дополнительных льгот при нынешнем уровне потребления бензина его дефицит уже в 2017 году может составить 5 миллионов тонн.

 

Может ли Россия, один из ведущих экспортеров нефтепродуктов, остаться без бензина? И почему тревогу бьет крупнейшая нефтяная компания страны?

 

Об этом ведущий программы «Пятый этаж» Леонид Лунеев беседовал c партнером консалтинговой компании RusEnergy Михаилом Крутихиным.

 

Л.Л.: Михаил, когда я слышу про дефицит бензина в России, для меня это звучит как предание старины глубокой. Вспоминаются дефициты разного рода на закате СССР. Невозможно представить себе дефицит чего бы то ни было в России, тем более нефтепродуктов, которые она производит.

 

М.К.: Действительно, нефтепродуктов в России производят в избытке. И экспортируют их в объемах, сопоставимых с экспортом сырой нефти. Поэтому о дефиците бензина, я считаю, говорить сейчас было бы преждевременно.

 

Л.Л.: Правда, господин Сечин говорит о дефиците, который может возникнуть еще в 2017 году, если тенденции, о которых он говорит, сохранятся. А тенденции эти – тот же самый уровень потребления бензина и те же самые налоговые условия, то есть продолжение снижения экспортных пошлин и продолжение высоких налогов на добычу полезных ископаемых. Чем мотивирует Игорь Сечин свое желание изменить налоговое законодательство? Тем, что компании «Роснефть» не хватает денег на развитие своей отрасли, на развитие новых месторождений? Как такой компании может не хватать денег?

 

М.К.: Давайте вспомним, что несколько месяцев назад Сечин уже обращался к руководству страны с подобными же угрозами.Он говорил, что добыча нефти в России может серьезно сократиться, если не будут предоставлены льготы, и даже не льготы, а дополнительное финансирование «Роснефти» из Фонда национального благосостояния.

 

Суммы, которые он тогда называл, были просто колоссальными, где-то больше полутора триллионов рублей. Никто тогда ему этих денег не дал, и добыча нефти в компании как-то не сократилась.

 

Есть основание предположить, что сейчас такая же попытка шантажа идет по очень чувствительному для страны вопросу. Если Сечин угрожает тем, что вдруг образуется какой-то дефицит бензина, это может повлиять на российскую экономику самым драматическим образом.

 

Но, если посмотреть письмо, то это опять старые просьбы о льготах, о дополнительных финансовых возможностях для его компании и т.д. Я расцениваю это как попытку лоббирования.

 

Л.Л.: Михаил, объясните, пожалуйста, мне и нашим слушателям такую вещь. В условиях свободного рынка — а Россия таковым рынком отчасти является, — если возникает дефицит чего-то, то рынок немедленно на него реагирует. Происходит замещение либо из внутренних резервов, либо продукт начинает закупаться за границей. Почему же мы должны ожидать дефицита? Вдруг не станет хватать, значит будем закупать, будем меньше отправлять на экспорт. Или в представлении Сечина этот механизм как-то по-другому работает?

 

М.К.: Логически механизм должен работать именно так. Давайте вспомним 90-е годы, когда в России существовали бензозаправочные колонки зарубежных компаний, и бензин в Санкт-Петербург, например, поступал даже из Финляндии. То есть тогда, когда нефтеперерабатывающие заводы испытывали проблемы с получением сырья и вообще с работой, Россия спокойно закупала топливо за границей.

 

Действительно, сейчас может получиться или закупка топлива за границей или, например, российское правительство отменит свой план перехода на топливо высшей категории качества евро-4, евро-5 и разрешит нефтяникам продавать в России топливо евро-2, евро-3, что не самый лучший выход, но положение спасет.

 

Л.Л.: Но это удар по двигателям автомобилей и по окружающей среде, хотя с точки зрения экономии это может сработать.

 

М.К.: Разумеется. Поэтому я думаю, что реальный выход из положения – это просто максимальная загрузка российских нефтеперерабатывающих заводов, которые вполне способны обеспечить топливом всех потребителей на внутреннем рынке, да и отправлять довольно много за границу.

 

Л.Л.: Если немножко открутить время назад, может быть, стоит пояснить, для чего был введен этот самый налоговый маневр, зачем нужно было поднимать налоги на само сырье и снижать налоги на экспорт. В чем был смысл этого шага?

 

М.К.: Я думаю, что подобные меры правительство приняло под давлением или в результате лоббирования крупных нефтяных компаний, у которых большую долю бизнеса занимает экспорт сырой нефти.

 

Л.Л.: А «Роснефть» разве не входит в их число?

 

М.К.: «Роснефть» как раз и входит в их число. Она была одним из основных лоббистов, поскольку сырую нефть они не просто экспортируют в гигантских количествах, но еще и подписались на поставки нефти в Китай в таких объемах, которые превышают возможности компаний.

 

Фактически нефть у них уже заложена китайцам или трейдерам с прицелом на Китай, так что некоторые месторождения, где еще не доказаны запасы нефти, уже фактически проданы китайцам.

 

Это грандиозный, самый большой экспортер нефти, и, конечно, налоговый маневр господину Сечину и его компании был чрезвычайно выгоден. Пострадали же от этого две категории: во-первых, это нефтяные компании, у которых мало экспорта, и они вообще работают на внутренний рынок и, во-вторых, это российские потребители топлива, российский рынок.

 

Они увидели, что нефть для внутренних нефтеперерабатывающих заводов становится все дороже и дороже, повышается и дальше будет повышаться налог на добычу полезных ископаемых, а до экспорта и снижения экспортной пошлины им просто дела нет. Это был удар по интересам внутренних российских потребителей.

 

Л.Л.: Может быть, следовало ожидать, что правительство, в свою очередь, спросит у господина Сечина, в чем же тогда заключалась его стратегия? Сначала он хочет одного, потом прямо противоположного? Может быть, лучше сначала дела с собственным менеджментом уладить и решить, что же вы хотите, а потом уже просить каких-то льгот или денег у государства?

 

М.К.: Нет, Сечин действует вполне логически. Во-первых, он добился этого налогового маневра вместе с другими экспортерами нефти из России, во-вторых, он в дополнение к этому просит каких-то послаблений в виде льготных тарифов на транспортировку нефти внутри России, дополнительных льгот на то, чтобы провести модернизацию нефтеперерабатывающих заводов и т.д.

 

Но вся эта модернизация была давным-давно задумана, начата. Если у компании не хватает денег на это, не надо было начинать эту модернизацию и честно признаться: нет, мы не можем этого сделать.

 

Л.Л.: А это он просит для собственной компании или для отрасли в целом? Если для собственной, то не совсем понятно. Все-таки компания, в общем, некоторым образом частная, да?

 

М.К.: Компания не совсем частная. 64% «Роснефти» по-прежнему контролируется государством, еще почти 20% контролируется компанией BP, а остальное торгуется на рынке и принадлежит частным собственникам.

 

Поэтому-то в основном это государство. Не надо забывать, что еще г-н Сечин — председатель совета директоров «Роснефтегаза». Это компания, которая держит государственные пакеты в «Газпроме» и «Роснефти», и, кроме того, он ответственный секретарь президентской комиссии по ТЭК. Это самая влиятельная должность в российской нефтегазовой отрасли.

 

Вполне логично для него было бы заботиться не только о крупных экспортерах и о своей собственной компании, но и о других компаниях и о потребителях внутри России. Этого мы, к сожалению, не наблюдаем.

 

Л.Л.: Кстати, на заседании ведь именно этой комиссии он просил рассмотреть это и, по некоторым данным, Владимир Путин наложил резолюцию «На октябрь». Следует ли из этого, что государство в данном случае может прислушаться к этому, или это спекуляции на данный момент?

 

М.К.: Ничего исключать нельзя, поскольку все решения зависят у нас от одного человека, от президента Путина. Не случайно это пресловутое письмо от 15 июля было адресовано не кому-то в правительстве — от решения правительства мало что зависит, — а тому, кто на самом деле принимает решения и по нефтяной, и по нефтегазовой отрасли, т.е. президенту, судя по всему, к предстоящему заседанию президентской комиссии по ТЭК.

 

Л.Л.: В таком случае, каковы могут быть сценарии? Если предложения Игоря Сечина будут рассмотрены, и действительно правительство пересмотрит налоговую политику, к чему это приведет? Если этого не произойдет, каковы могут быть результаты? Следует ли ожидать увеличения стоимости бензина в России в ближайшее время или это произойдет хоть так, хоть эдак?

 

М.К.: Я думаю, что это произойдет в любом случае. Бензин должен подорожать, поскольку повысились налоги.

 

Естественно, налоги занимают львиную долю в стоимости бензина. Этот налог плюс еще акциз на бензин – это где-то 60% стоимости бензина на бензоколонке. Стоимость сырой нефти получается меньше 4%. Все остальное – в результате налоговых наценок, в результате работы нефтеперерабатывающих заводов, транспортировки и работы самих ритейлеров, т.е. розничной продажи топлива.

 

Бензин обязательно должен подорожать, поскольку в данном случае, несмотря на падение цены на нефть, мы видим, что из-за налоговой политики государства компании будут испытывать проблемы.

 

Л.Л.: Интересно, а если план, который предлагает Игорь Сечин будет принят? Цены на бензин вырастут в любом случае. А если шантаж не пройдет, то компания «Роснефть» в любом случае оказывается в выигрыше по сути дела? Она поднимет цены, мотивируя это тем, что ей дороже добывать, ей по-прежнему нужно вкладывать деньги в развитие инфраструктуры и т.д., то есть в проигрыше «Роснефть» не останется ни по какому. Правильно я понимаю?

 

М.К.: Не совсем. Давайте вспомним, за все годы, пока Путин находился на посту президента, каждый год он проводил прямую линию с населением. И обязательно на прямой линии каждый год возникал вопрос, что делать с высокими ценами на бензин, почему цены не падают, даже несмотря на то, что в определенные периоды цена нефти сокращается.

 

Каждый год с 2000 года Путин обещал что-то сделать с ценами на бензин, но ничего не происходило. Мало того, в 2009 году во время ответов на такой вопрос он сказал, что тот, кто был способен купить автомобиль, на бензин будет способен найти деньги, а нефтяным компаниям, которые оказались в трудном положении, нам необходимо сейчас оказывать материальную помощь, т.е. он призвал автовладельцев России оказывать материальную помощь нефтяным компаниям в России.

 

Еще одно соображение. Давайте посмотрим, что получилось с предыдущей попыткой шантажа «Роснефти». Никто ей этих денег фактически не дал, колоссальные суммы, которые она просила из Фонда национального благосостояния. И другие попытки Сечина каким-то образом получить льготы для своей компании, например, ограничить монополию «Газпрома» на экспорт газа и получить что-то для «Роснефти», были публично во время заседания этой комиссии отвергнуты президентом.

 

Таким образом, можно ожидать, что хотя бы часть нынешних запросов «Роснефти» и Сечина будет тоже отвергнута.

 

Л.Л.: Посмотрим. Чтобы подвести итог нашей беседе — так будет, с вашей точки зрения, дефицит бензина в том самом 2017 году или нет?

 

М.К.: Нет, я не ожидаю этого. Все-таки я склоняюсь к тому, чтобы рассматривать это письмо как попытку лоббирования с оттенками шантажа.

Источник