Лондонский адвокат: санкции против России можно оспаривать

Лондонский адвокат Сарош Зайвалла, считает, что санкции, введенные против российских компаний и граждан Западом в прошлом году, можно успешно оспаривать.

 

Зайвалла известен тем, что с его помощью самому большому коммерческому иранскому банку Mellat удалось успешно оспорить санкции, введенные Евросоюзом. После решения британского суда, назвавшего санкции «иррациональными», Зайвалла инициировал процесс о возмещении убытков в размере 4 млрд долларов из британской казны.

 

Би-би-си поговорила с Сарошем Зайваллой через несколько дней после того, как были достигнуты соглашения по иранской ядерной программе, что открывает дорогу к снятию санкций в отношении Ирана и размораживанию его финансовых активов.

 

Би-би-си: Как вы считаете, кто, кроме Ирана, выиграет от снятия санкций?

 

Сарош Зайвалла: Больше всего выиграет международное бизнес-сообщество. Иран – это страна с населением в 80 миллионов. А большинство стран Европы, США сейчас сталкиваются с рецессией, и это создает возможность для бизнеса в новых странах, открыть рынок и начать бизнес.

 

Когда я ездил в Иран, а я был там две недели назад, я видел, что отели заполнены бизнесменами из США, Франции, Германии, Англии. Они ожидают возможностей для инвестирования и для бизнеса, как только санкции будут сняты.

 

Би-би-си: А кто проиграет от снятия санкций?

 

С. З.: Среди проигравших стран могут оказаться Саудовская Аравия и Катар, возможно, потому что после снятия санкций нефть, как ожидается, подешевеет.

 

Ведь Иран начнет производить нефть. И, возможно, Россия (проиграет – Ред.), опять же из-за удешевления нефти. Но выиграет потребитель. Например, владельцы машин будут платить меньше за топливо.

 

Те, кто ведет торговлю с Ираном, столкнутся со значительно возросшей конкуренцией. Большие компании из США, Европы, Британии, Японии будут стремиться вести бизнес.

 

В определенной степени проиграют бизнесмены из Китая и Индии. Не то, чтобы у них будут потери, но они столкнутся с серьёзной конкуренцией со стороны больших бизнес-корпораций.

 

Би-би-си: У вас уже есть успешный опыт оспаривания санкций, введенных против иранского банка. Как этот опыт можно использовать в случае с Россией, которая также находится под действием западных санкций? Могут ли российские компании или граждане оспаривать эти санкции здесь, в Британии? Если – да, то каков механизм?

 

С. З.: Я считаю, и у меня есть доказательства этого, что одной из причин того, что переговоры с Ираном ускорились, был успех моей фирмы Zaiwalla & Co с банком Mellat и с другими компаниями и в Европейском суде, и в Верховном суде Британии.

 

В результате этого банк Mellat с помощью моей компании потребовал 4 млрд долларов компенсации у британского правительства и подал жалобу против Европейского Совета за ошибочное внесение в список.

 

Сегодня происходит то, что санкциями наказывают людей и компании, которые не связаны с принятием политических решений

Сарош Зайвалла

 

И я точно знаю, мне об этом рассказали журналисты, что, когда Европейский совет собирался наложить санкции на Россию, главы некоторых государств ЕС были обеспокоены делом банка Mellat, тем, что им придется компенсировать убытки российской стороне. И это ляжет на плечи налогоплательщиков. Поэтому они очень сомневались, именно из-за этого.

 

Нам все говорили, что мы не сможем оспорить санкции. Но закон необходим для установления справедливости, и в современном мире необходимо быть уверенным в том, что ты трактуешь и применяешь закон в суде так, чтобы установить справедливость.

 

Санкции – это хорошее оружие на войне, но они не должны наказывать невинных граждан России или любой другой страны, на которую распространяются санкции.

 

Би-би-си: Может ли этот механизм быть как-то использован здесь, в Британии?

 

С. З.: В случае с Россией необходимо идти в Европейский суд. Но тут не сработает обычный подход к обжалованию, нужно к этому подойти с умом, чтобы преуспеть.

 

Предположим, что россиянин или российская компания, внесенные в список, бросили вызов ЕС, то в случае успеха они смогут претендовать на компенсацию потерь. И если это случится, то кто понесет ответственность? Государства ЕС, которые вынуждены будут брать деньги из бюджета налогоплательщиков.

 

Би-би-си: Возьмем, к примеру, недавний пример: российское информационное агентство, работающее в Британии, директор которого, с правом подписи, оказался в санкционном списке. В результате, счета агентства были заблокированы британским банком. Каковы возможные варианты разрешения этой ситуации?

 

С. З.: Российское телевидение может инициировать разбирательство против властей в Англии, которые заблокировали счет, или против банка относительно незаконного блокирования. Английские судьи очень независимы.

 

В деле банка Mellat мы обратились в Верховный суд после неудач с несколькими другими компаниями в Высоком суде и Апелляционном суде. И девять судей Верховного суда независимо и мужественно сказали, что британское правительство действовало незаконно и нерационально.

 

Так что российское телевидение может обратиться к английскому суду за юридическим пересмотром решения, если это решение правительства. Если это решение банка, принятое по какой-либо причине, вы можете подать в суд на банк.

 

Би-би-си: И это дело может быть успешным?

 

С. З.: Мне кажется, что да. Дело в том, что в санкционный список попал только один директор. Мы не знаем, правильно это было сделано или нет. Необходимо помнить, что в санкционные списки, по мнению Европейского суда и Верховного суда Британии, можно включать только тех людей, относительно которых есть доказательства их правонарушений.

 

Я помню, как в деле банка Mellat представители ЕС заявили: «О, это Иран, есть столько доказательств. А судья сказал: где доказательства? Это же суд, вы это должны доказать».

 

Так что замораживать счет только из-за того, что директор попал под санкции, может быть совершенно незаконно для руководства банка.


Санкции не для СМИ

Би-би-си: Есть ли универсальный международный механизм оспаривания санкций?

 

С. З.: Международного механизма нет, но каждая страна имеет свою территориальную юрисдикцию. ЕС, конечно, представляет все страны Евросоюза.

 

Нужно обращаться в местный суд. Предположим, что британский суд внес в санкционный список российский банк, тогда нужно обращаться в английский суд. Английские судьи очень честные и независимые. Если речь идет о ЕС, вы обращаетесь в суд ЕС в Люксембурге.

 

Если это Штаты, то возникает проблема. Санкции, которые вводят США, не являются подсудными, потому что они вводятся в действие указом президента. Вы не можете подать на президента в суд, и отменить санкции может только президент. Вы можете написать ему, но ничего не произойдет (смеется – Ред.).

 

Би-би-си: Если оспаривание санкций законным путем станет возможным, будет ли это означать, что санкции в какой-то момент потеряют свое значение как политический инструмент? Поменяет ли это весь мировой порядок?

 

С. З.: Нет, не поменяет. Потому что если кто-то совершил правонарушение, виновен и попал в санкционный список, и если государство, или ЕС в этом случае, представит суду доказательства того, что мистер Икс или некая компания совершили правонарушение, например, войну или что-то такое, тогда суд не удовлетворит требование.

 

Но сегодня происходит то, что санкциями наказывают людей и компании, которые не связаны с принятием политических решений.

 

А этого нельзя делать, потому что статья 17 Конвенции ООН по правам человека говорит о том, что государство не будет ущемлять права собственности индивидуума, включая и компанию, без надлежащего процесса. Если у государства есть доказательства (правонарушений — Ред.), то можно наказывать.

 

Санкции – это хорошее оружие, но их нужно применять благоразумно и не без тщательного обдумывания. И нельзя наказывать невинных граждан.

 

Би-би-си: С органами, принимающими политические решения, проще, но, когда мы говорим о роли СМИ, мы не можем недооценивать их роль в реализации и популяризации политических решений. Хотя, действительно, доказать, что они влияли на принятие решений, намного сложнее. Означает ли это, что людей, работающих в СМИ, даже если они поддерживают незаконные решения государства, никак нельзя наказывать?

 

Каждое государство имеет право принимать на своей территории такие законы, какие оно хочет

Сарош Зайвалла

 

С. З.: Я не понимаю, почему их нужно наказывать. Как минимум, на Западе СМИ должны быть свободны. И могут существовать другие точки зрения, и люди не обязаны поддерживать государство. Когда я иду в суд, я пытаюсь доказать, что британское государство ошиблось.

 

Би-би-си: Но, если СМИ не свободны, если мы говорим о государственных СМИ.

 

С. З.: Это интересный вопрос, но я все равно не думаю, что СМИ нужно наказывать. Есть две причины.

 

Одна – это международные права человека, одно из которых — свобода слова, и вторая – это то, что СМИ прямо не причастны к совершению предполагаемого правонарушения. Например, в случае с Украиной мы не знаем, что на самом деле является правдой, вовлечена Россия или нет.

 

Но тот факт, что СМИ что-то просто распространяют, не может само по себе быть правонарушением. Вы можете наказывать санкциями тех, кто принимал решения, или вы можете наказывать санкциями компании, которые физически поддерживают поставки оружия, но не индивидуумов.

 

Би-би-си: То есть вы считаете, что вся концепция применения санкций против людей, работающих в СМИ, неправильна?

 

С. З.: Я считаю, что это должно быть незаконно. Санкции необходимо применять осторожно и благоразумно. Например, против России, которая является очень большим государством, очень сложно применить санкции.

 

Я это знаю, я сам из Индии, а Индия попала под санкции после ядерный испытаний. Россия – это огромная страна, вы можете воспользоваться любым портом, и здесь очень сложно контролировать нарушение санкций. А если санкции применяются неэффективно, это их ослабляет. Их нужно использовать эффективно, так, чтобы не пострадали невиновные.

Россия, международное право и ЮКОС


Би-би-си: Что вы думаете по поводу того, как в России трактуют международное право? В частности, недавнее решение Конституционного суда России о том, что страна должна исполнять решения ЕСПЧ, если при этом не нарушаются нормы Конституции России. Не противоречит ли это базовому принципу о превалировании международных договоров, которому нас учили?

 

С. З.: Права человека являются международными. И можно ожидать, что все цивилизованные страны будут уважать права человека, особенно Конвенцию ООН по правам человека.

 

Но в то же время страна ограничена национальным законодательством, и Британия ограничена своим правом. И европейское право инкорпорировано в британское право.

 

И если российское законодательство что-то запрещает, может быть, какое-то напряжение между российским правом и европейским правом в сфере прав человека.

 

Мне кажется, что в этом случае российский Конституционный суд мог бы рассмотреть создание международного комитета, который бы убедился, что Конституция России не содержит терминов и положений, которые противоречат международному праву в сфере прав человека.

 

Каждая страна, присоединяющаяся к ООН, должна подписать международную конвенцию прав человека. А в этой конвенции – сила международного права.

 

Насколько я понимаю, а я консультировал только одну сторону, у России есть аргументы в свою защиту

Сарош Зайвалла

 

Я не представляю правительство России, но, может быть, есть какая-то связь с решением по делу ЮКОСа. … Но я не знаю обстоятельств этого дела, я не могу комментировать.

 

Би-би-си: То есть вы не думаете, что это как-то повлияет на международную систему права?

 

С. З.: Нет, это не окажет никакого влияния. Просто люди будут думать, что Россия – это «паршивая овца» (black sheep), потому что она не придерживается международного права. Но все это зависит от судей. Например, здесь (в Британии — Ред.), если парламент принимает закон, противоречащий международному праву, суд скажет: извините, это нарушение международного права, наших обязательств.

 

Так что решать будут российские судьи. Каждое государство имеет право принимать на своей территории такие законы, какие оно хочет. Вы не можете навязывать государству законы, но государство должно нести ответственность, судьи должны трактовать законы так, чтобы это соответствовало принципам международного права.

 

Би-би-си: Каковы ваши прогнозы относительно дела ЮКОСа и решения Гаагского арбитража по поводу России? Похоже, что Россия будет всячески его оспаривать и, возможно, не будет выполнять. Как это может повлиять на систему международного права?

 

С. З.: Мне надо быть осторожным, потому что я консультировал по этому вопросу представителей российского правительства.

 

Насколько я понимаю, а я консультировал только одну сторону, у России есть аргументы в свою защиту, которые заключаются в том, что инвестиционный договор и инвестиционный арбитраж не имеет юрисдикции закона на территории России, потому что не было решения парламента.

 

По российским законам должно было быть решение парламента. И если это так, то у России есть право сказать, что у арбитража не было юрисдикции. И Нью-Йоркскую конвенцию (Конвенция ООН о признании и приведении в исполнение иностранных арбитражных решений – Ред.) можно оспорить только на двух основаниях.

 

Первое – это отсутствие юрисдикции, потому что речь идет о трибунале, предусмотренном контрактом, и второе – это нарушение надлежащей процедуры. Если инвестиционный договор не стал обязательным к применению согласно российскому законодательству, тогда у России будут аргументы в защиту.

 

В прошлом году у нас было дело с индийским правительством по поводу контракта, где было арбитражное решение о 9 млн долларов. Это не очень много. И мы успешно его оспорили на основании того, что директор правительственной компании, пописавший контракт, нарушил процедуру, а, значит, контракт не имел силы. И английский суд сказал, что это так, арбитражное решение не является обязательным для выполнения.

 

Би-би-си: А тот факт, что Россия участвовала в арбитражном процессе, влияет на эту ситуацию?

 

С. З.: Это совершенно не имеет значения. По решению судьи Эндрю Смита, принятом в октябре или ноябре прошлого года английским судом, индийская правительственная компания участвовала в арбитраже, предоставила все свои улики и проиграла.

 

Там речь шла о закупке риса в Таиланде правительственной компанией. Они пришли ко мне. И мы, вопреки тому, что все говорили, что у нас ничего не выйдет, доказывали, что поскольку речь идет об индийской правительственной компании, а она, по индийским законам, должна следовать определенной процедуре при подписании директором контракта, а эту процедуру не соблюли. И, значит, контракт был не обязывающий.

 

И если речь идет об арбитраже, то в случае, если контракт не обязывающий, то не может быть арбитража, потому что он предусматривается контрактом. И суд с этим согласился.

 

И хотя индийское правительство участвовало в процессе, арбитражное решение не является обязательным для выполнения. Не было юрисдикции. Суд отличается от арбитража. Юрисдикция арбитража исходит из положений контракта и является продуктом контракта.

 

С Сарошем Зайваллой беседовала Дарья Тарадай.

 

Источник

Комментарии закрыты, но трэкбэки и Pingbacks открыты.