«Московские процессы» Мило Рау: общество под судом
По мнению журналиста Neue Z?rcher Zeitung Дирка Пильца, молодой швейцарский режиссер Мило Рау в прошедшие выходные не столько повторил ход процессов по делу выставок «Осторожно, религия!» и «Запретное искусство», а также по делу Pussy Riot, сколько заново создал ситуацию показательного процесса с открытым исходом. «Как режиссер, он выбрал участников, но не предписывал им текста и не придумывал персонажей. Он задействовал семерых присяжных, представляющих срез московского общества — от строго православного пасечника до либерального владельца фотостудии. В воссозданном зале суда они следили за ходом процесса, в центре которого стояли вопросы о том, подпадают ли две выставки и выступление Pussy Riot под действие уголовного права, собирались ли художники оскорблять чувства верующих и что разрешено искусству в России», — описывает Пильц.
«В роли судьи выступала кинокритик Ольга Шакина. Роль защиты художников сыграли арт-критик Екатерина Деготь и юрист Анна Ставицкая, занимавшая ту же роль в настоящих процессах по делу «Осторожно, религия» и «Запретное искусство». На стороне обвинения выступал Максим Шевченко — один из самых известных прокремлевских тележурналистов, а также оппозиционный юрист правозащитного центра «Мемориал» Максим Крупский. Только Крупский — как ни странно — во время процессов выражал не свое мнение. В остальном все действовали в своих собственных интересах», — продолжает Пильц.
По словам Пильца, процессы начались с кратких заявлений художников и философов. Так, «философ Михаил Рыклин говорил о том, что в России сейчас ведется настоящая «кампания ненависти» против «опасного» современного искусства». Однако «в центре «московских процессов» стояли перекрестные допросы приглашенных свидетелей представителями защиты и обвинения. Присутствовали как радикальные православные активисты, так и художница Татьяна Антошина или активистка Pussy Riot Екатерина Самуцевич. Она еще раз повторила, что выступление в соборе было протестом против путинского «клерикального государства», а не выпадом против чувств верующих».
«Быстро стало понятно, что «Московские процессы» затрагивают основу российского общества — его явно неопределенное самосознание. Отчетливо проявились конфликты, касающиеся отношений между Церковью и государством, искусством и религией. Зачем нужно современное искусство? Разве чувства верующих более достойны защиты, чем чувства художников? Должно ли государство быть нейтральным в вопросах искусства? В чем ценности российской нации?» — пишет Пильц.
«Мило Рау удалось сделать редкую вещь: он открыл форму политического искусства, освободившуюся от прямолинейной педагогики. В отличие от многих проявлений политического театра, для него сцена — не моральная, я интеллектуальная инстанция в лучшем смысле этого слова: она принимает участников и зрителей всерьез и позволяет им думать самостоятельно», — отмечает Пильц.
По его словам, «уродливая российская действительность дополнительно подыграла ему»: на третий день проверить документы режиссера пришли сотрудники ФМС, позже зал штурмовали пятеро казаков, быстро покинувшие помещение, появилась и уехала полиция. «Для Мило Рау двухчасовой перерыв представлялся «типичными событиями» в стране, практически не пытающейся скрыть гримасу диктатуры», — комментирует Пильц.
«В этом отношении симптоматичным оказался и приговор присяжных в конце «Московских процессов»: трое из них признали художников виновными в разжигании религиозной ненависти, трое — невиновными, один воздержался. Формально процессы закончились освобождением художников. Однако решающий момент состоит в том, что эти три дня выявили опасный внутренний раскол российского общества», — заключает Пильц.
Источник: Neue Z?rcher Zeitung
Комментарии закрыты, но трэкбэки и Pingbacks открыты.