Русский язык во дни тягостных сомнений

«Язык не является инструментом ни унижения других государств, ни особого уважения к ним. Он становится таковым лишь по прихоти националистически ориентированных политиков…» («Русский язык на грани нервного срыва», Максим Кронгауз)

 

Последние сообщения из Украины напоминают военные сводки: потасовка в Верховной раде, где стенка на стенку сошлись депутаты правящей «Партии регионов» и оппозиционных «БЮТ» и «НУ-НС». В результате — много помятых костюмов, намятых боков и перелом ребер у народного депутата Андрея Парубия. Массовые выступления протестующих прошли на улицах Киева против принятия нового закона. Здесь пятитысячный отряд спецподразделения «Беркут» применил физическую силу и слезоточивый газ, чтобы разогнать беснующуюся толпу. Есть пострадавшие: десять сотрудников «Беркута» получили телесные повреждения, точное число пострадавших манифестантов неизвестно.

Львовский областной совет собрался на внеочередное заседание с повесткой дня: «Об угрозе государственности Украины в связи с принятием закона». Акции протеста прокатились по многим городам Украины. В Ровно протестующие сожгли флаги «Партии регионов».

Пострадал лидер партии «УДАР» боксер Виталий Кличко. В рукопашной стычке с бойцами «Беркута» ему повредили ноготь.

Подали в отставку спикер украинского парламента Владимир Литвин и его заместитель Николай Томенко.

Общество раскололось на два враждебных лагеря. Страсти бушуют. Президент страны Виктор Янукович намекнул на роспуск Верховной рады. Страна замерла в ожидании приближающейся катастрофы.

Что же послужило причиной столь яростной вспышки насилия и политического кризиса? Экономический коллапс, падение курса украинской гривны, гигантская афера МММ, банкротство ведущих банков?

Всего-навсего новый закон о статусе русского языка. Причем, новый закон никак не ущемлял прав государственного языка Украины, не придавал русскому языку статус второго государственного, а лишь давал возможность регионам, где более 10% населения — русскоязычные, пользоваться родным языком.

«Языковое обострение» было объективно выгодно и власти, и оппозиции — оно позволяет набирать рейтинговые очки, не предлагая путей решения по-настоящему важных проблем».

Ну как, скажите на милость, понять горячих украинских хлопцев и даже некоторых дивчин, которые с такой злобой обрушились на ни в чем не повинный русский язык?

Думается, что причина протеста — гораздо глубже. Понятно, что оппозиция разыгрывает языковую карту. Но ведь для того, чтобы ее разыграть, нужно, чтобы электорат повелся на ту карту и признал ее козырной. Выступления против экспансии языка — это протест против экспансии духа. Украинцы не могут простить России вековой гегемонии, подавления свобод, забвения родного языка, глумления над украинскими традициями, экономического прессинга, и в конце концов, — более качественного и высокого уровня жизни. Периферия всегда завидует столице. Отсюда — и фанатичная, и необъяснимая ненависть к русскому языку.

Неужели не понятно, что русский язык — лишь повод, зацепка, чтобы рассчитаться с ненавистной Россией?

«Участники Хартии обязуются устранить любые неоправданные различия, исключения, ограничения или преференции, относящиеся к использованию языка меньшинств». (Европейская хартия языков меньшинств)

Нет, языковая ситуация в Израиле вовсе не обострена и совсем не напоминает разгул страстей в Украине. Но все же некоторые любопытные сопоставления так и напрашиваются.

Уже двадцать лет с начала большой алии идет нескончаемая партизанская война языков в Израиле. Где государственный иврит, как настоящая армия, постоянно теснит дилетантские партизанские наскоки русского. Речь идет не о манифестациях, забастовках, массовых выступлениях репатриантов, или, не дай Бог, столкновениях с полицией. Такой глупости никто не позволит.

Речь идет о финансировании различных программ, о государственной поддержке языка меншинств, о скрытой от глаз борьбе между языками, которые преподают в школах страны.

Никто не претендует на монопольное право иврита и на львиную долю средств из бюджетного пирога. Опять же за рамки спора выведен арабский язык — второй государственный. Никто не посягает на великий и могучий английский язык, который официально признан первым и единственным обязательным иностранным языком. Со всеми сопутствующими ему почестями, ставками, обильными нагрузками учителей, дополнительными часами и прочими благами.

И после всех разборок те крохи, которые остались с барского стола, бросают вторым иностранным языкам. Собственно, разборка идет между французским, испанским, немецким и русским языками.

И опять же, как и в случае разборок в Украине, отношение к русскому языку в стране — неравноправное и несправедливое распределение жалких средств на преподавание языка — диктуется иными мотивами. Причина — намного глубже и серьезнее.

Дело — в отношении общества в лице Министерства просвещения к России и русским, с которыми и отождествляется русский язык.

Только на минутку представьте себе фантастическую картинку. Вдруг в страну хлынула благосвенная алия из Франции, скажем, в количестве миллиона французских евреев. Как вы думаете, внимание Министерства просвещения к французскому языку было бы таким же, какое получает ныне русский язык?

Но смешно было бы расчитывать на жалость, взывать к небесам о справедливости или упрекать израильтян в предвзятом отношении к России. Давно уже изобретены механизмы, регулирующие взаимоотношения между разными языками. Они отображены в «Европейской хартии региональных языков или языков меньшинств», принятой в Страсбурге в 1992 году.

Таким образом, «велосипед», на котором катаются равноправные языки, давно изобретен. Жаль только, что Израиль не только не ратифицировал, но даже и не подписал европейскую Хартию.

 

Оригинал публикации: Polosa / («Polosa», Израиль)

http://inosmi.ru